Его прозвали – тихонько, едва слышным шепотом передавая из уст в уста по всей республике, – филадельфийским волком. За то, что стал вожаком в трудное для целого мира время, за то, что не побоялся и объединил не всех, но ощутимую часть, за жестокость к врагам, лояльность к друзьям и умение побеждать.
Но власть развращает, абсолютная власть – развращает вдвойне. И всё чаще за закрытыми дверями, при мерцающем пламени свечей, слышится совсем иное – бешеный пёс.